.../.../Не знаю что меня гложет. Трудно это назвать …
Николай С
Не знаю что меня гложет. Трудно это назвать одиночеством, когда есть семья, дети и я постоянно среди людей. Всю жизнь катаюсь по командировкам - аэропорты, вокзалы. Посчитал, что в среднем не больше 3-4 месяцев в году бываю дома, а остальное время то в Самаре, то в Казани, то в Нижнем, то в Саратове. Последние пять лет меня к Поволжью прикрепили, а раньше по всей России катался. Конечно надоело, но таких заработков нигде не найти. Особенно в моем возрасте. А тут за меня держатся. Все-таки четверть века опыта. Молодые особенно не идут, а те кто приходит долго не задерживается. Да и специалисты сейчас не те. Наверное это просто приближающаяся старость. За последние несколько лет бригада в которой проработал с 95 года полностью изменилась. Все с кем начинал работать ушли на пенсию. Двое уже умерло. Сейчас в основном молодые, и я в их компанию не вписываюсь. Так больше один и провожу время вне работы. Пытался как-то общий язык находить но без успеха. Мы как будто на разных планетах живем. Единственное отдохновение в Самаре. Там меня ждет женщина, там можно сказать второй дом. Но бываю три-четыре раза в году и не знаю, будут ли ждать. Странная получилась жизнь. Вроде все есть и вроде ничего. Всю жизнь на колесах прожил.
Все равно завидую. Хорошо устроились. В одном городе одна жена, в другом другая. Я часто катаюсь по России. Гостиницы обрыдли. В выходные только вернулся с конфренции. Три дня проторчал в гостинице, грустно и тоскливо. Даже пожрать негде было. А так хотелось домашнего чего.
У мужа были те же обстоятельства. Постоянные командировки и любовница в другом городе. Он все отрицал, но я то знала.
Выдавали какие-то мелочи типа аккуратно пришитых пуговиц или новых вещей, которые он сам себе никогда бы не купил.
Сначала ревновала бешено, потом даже не знаю. Как-то перестала думать об этом. Отрезало. Там это там. Здесь это здесь.
Пять лет назад он умер.
Среди бумаг мужа нашла ее фото и несколько писем. Не знаю, зачем он все это хранил и почему перед смертью не сжег.
Бог ему простит, а я давно все простила.