.../.../Какой веры мало, чтобы вернуться к первоистокам …
Хлоя
Какой веры мало, чтобы вернуться к первоистокам человеческого знания?
Какой огонь горит в твоей темной восточной комнате, чтобы я летела на него?
Где прячется последнее слово, решающее, когда придет время умереть?
Почему, скользить больнее, чем прочувствовать своим хребтом каждый булыжник мостовой?
Отчего кровавые следы на ней вызывают всплеск дикой радости?
Превратись в серебристого дракона, подари пламя маленькому белому цветку на вершине холма. Без этого он умрет. Перелистай книгу своей души, и ты поймешь, что самые важные главы совсем не те, что ты думал.
Ответь , что нужнее тебе, белые прутья на окнах, или синяя глубь, ведущая не к познанию, но к изменениям, Это спорный вопрос, но кровь уже не остановить, и времени на споры уже осталось мало. Где ночь? В темноте ты обретаешь иллюзию побега от себя от своего неспокойного, настоящего, вечного я. Белый цветок вянет. Дракон остался висеть на скале отчуждения. Его кровь ушла в ее основание, а серебристую чешую до сих пор носит над землей ветер. И каждый, поймавший сияющую пластинку, теряет покой и начинает свой путь к вершине холма, чтобы согреть цветок.
Так много вопросов. И на все я дам ответ. Даже смесь аргентинского и болгарского вин уже не туманят мой разум. Как бы я не старался. Забыто всё, ты сама видишь каким я стал. В Палермо 50-х годов чеснок резали на мельчайшие дольки лезвием бритвы. Это вошло в привычку. Я не хочу даже думать, что писать здесь для тебя тоже привычка, но увы делаю это. Прости, сегодня я пьян, поэтому пишу без скобок. Две тысячи, ты же знаешь, что это, как пару пустяков. Они не ловят пластинку, они даже не могут разглядеть её. Дракон остаётся на месте, на своей скале, но он помнит про цветок, как бы далеко он не был
Капитан, Капитан улыбнитесь, ведь улыбка это флаг корабля.
По – моему, писать здесь не только моя привычка, но и Ваша тоже, но у нас видно появляется еще одна привычка. Напиваться по выходным, эдак, еще чего доброго мы тут с Вами прослывем отъявленными алкоголиками, и нам предложат отправиться на лечение.
Так устроен мир – все мы ждем награды,
Но стучится жизнь болью у виска:
Пять минут назад – ты моя отрада,
Пять минут вперед – ты моя тоска.
Осень подошла, скоро канут в Лету
Золото лесов, зимняя краса:
Пять минут назад – я все видел это,
Пять минут вперед – на холме роса
Ты разжимаешь ладонь и выносишь, лежащий на ней жалкий, пульсирующий комок на суд всему миру. Это твоя вера. Из тысяч открытых глаз, красными лентами льется на нее ненависть. Но ты не можешь иначе. Без попыток быть понятой ты умрешь. Твой угол стал тесен для тебя, ты уже исписала его весь странными синими знаками, рождающими желание сделать что – то по-другому? Ты лжешь сама себе, обещая, что это последний раз. Открываясь, и доставая изнутри все по куску для других, ты никогда не сможешь собрать все вместе, и отпустить тебя может только их вера, но ее нет.
Надо быть глупцом, чтобы не предпринимать никаких действий. Я могу скрыть свои эмоции за цельнометаллической оболочкой, молча стоя и разглядывая те странные синие знаки, но обязательно укрою твои колени пледом и осторожно согрею ладони тёплой чашкой, чтобы ты смогла разглядеть в кофейной гуще наше будущее. Ты будешь знать больше меня, поэтому мы всегда будем вместе.
Да. Кофе. Тепло переходит в ладони, но они еще дрожат и медленно опускаются на колени. Взгляд останавливается на чашке, но какая-то странная влага в моих глазах и блеск металла твоей оболочки не дают разглядеть ее. Мысль тонкой струйкой бьется у виска, спиралью накручивая одни и те же вопросы. Как открывают окно в последний раз, и, надеясь на поток свежего воздуха, задыхаются от грязи? Кто жил правильно? Древние майя? Средневековые рыцари? А может быть мы, идущие навстречу друг другу в бесконечном фиолетовом тоннеле с множеством поворотов - не туда?
Я не отвечу на все эти вопросы, даже если бы и очень захотела. Но я знаю, что у меня есть рыцарь, храбрый воин, в сияющих латах, с твердой рукой, железной волей и нежным сердцем, он здесь, и мы всегда будем вместе. Я не буду гадать на кофейной гуще. Потому, что когда ты поймешь, что заключено в этих странных синих знаках, ты укроешь в своих горячих ладонях от тысячи глаз этот пульсирующий комочек - мою веру. И сияющие пластинки полетят еще быстрее, еще стремительнее, переливаясь всеми цветами радуги, а в твоей восточной комнате засияет яркий огонь, освещая путь, там, высоко на холме, оживет маленький белый цветок. И тогда может быть дракон оставит скалу отчуждения и найдет все ответы на вопросы.
Всё будет хорошо. Он что-нибудь придумает, приняв ещё одну зиму в -40 за простую шутку с последних страниц желтой прессы. А пока, он точно здесь и шаг влево или вправо для него это измена. Ты бы видела, как он бегает, он снова бегает быстрее всех мальчишек по старому стадиончику, спрыгнув в тех самых горящих кедах с голубых экранов. Но теперь он чаще останавливается, потому что есть человек, которому не надо доказывать кто он на самом деле и почему здесь.
Шлейф вины. Он тянется за тобой всю жизнь. Ты была виновна уже в зародыше, когда вдруг решила появиться на свет. Тебя не ждали. Но уж раз так получилось, ты должна была родиться или двенадцатого или четырнадцатого, но ты родилась именно тринадцатого числа. И пошло, и поехало. Не успела, не объяснила, не так сказала, не так сделала, не до любила, не до жалела, не до поняла, не добежала, не уберегла, не смогла, ошиблась, поверила… Вечный «ковер» и вечный разбор «полетов»: и, виновна, виновна, виновна. Тебе выносят этот приговор, обвиняя и в чужих и в своих грехах. А ты тащишь за собой этот шлейф через всю жизнь, просыпаясь по ночам в мучительных раздумьях о том, что у тебя уже ничего не остается в жизни, кроме твоей вины перед вся и всеми, и этих бесконечных вопросов. Кто ты? Остаток чьего-то сна выброшенного на помойку? Обо что вытирают окровавленные руки, после веселого приключения в оранжевом тоннеле? Где прячутся все тяжелые сны, преследующие тебя в этой жизни? Где заканчивается черный тоннель непонимания, отчуждения, молчания, презрения?
Усталость, всесокрушающая усталость, и жгучая боль от скольжения по бесконечному зеленому тоннелю грусти печали и тоски. Что чувствуют, когда кого-то очень крепко держат за руку? О чем в это время говорят яркие звезды в ночном небе? О чем шепчет у ног набегающая вспененная волна? Как уходят по лунной дорожке, держась за руки? И каким бывает восход, когда на заре будят легким прикосновением? С каким лицом совершают самые большие глупости?
Задай все эти вопросы. Последуй длинным тернистым путем к себе, и только лишь путь, пройденный от начала до конца, вернет тебя тебе. Найдя ответы на все вопросы, приди не к познанию, а к изменениям, умри прежней, и обретя свою веру родись заново обновленной. Начни свою жизнь, настоящую, верную, насыщенную красками, которых тысячи. Открой дверь в мир цветов, свежего ветра, голубого неба, яркого солнца. Поймай сияющую пластинку и, пройдя свой путь к вершине холма, остановись у маленького белого цветка, а когда почувствуешь, как тебе опустили теплую руку на плечо. Не нужно слов. Отправляйся в мир добра, счастья и любви.