Антон
- Местную? - Спросил анестезиолог.
- Так интереснее, - кивнул я в ответ.
Лаборатория наполнялась светом, когда они привезли тележку с тяжелыми инструментами лесорубов. Топоры, бензопилы, а еще стамески, рубанок и зачем то маленький лобзик, наверно надеялись, что пригодится. Они зашуршали халатами, оставив незакрытыми белой тканью только свои глаза. Некоторые в очках, некоторые накрашенные, в некоторых страх. Вскрывали меня долго. В грудной клетке застряли зубцы бензопилы и хирург, упираясь ногой в плечо, кряхтел что есть мочи. После вскрытия понадобились студенты, много студентов. Нужно было слить масло, шпателями отодрать старую спекшуюся смазку и бегать за ветошью в подвал. Первым делом из меня совковыми лопатами начали выгр***ь всякую мелочевку. Галоперидол в таблетках(не переваривался от высокой концентрации) , с десяток кошек всех мастей и окрасок, пустые бутылки из под кальвадоса, библиотека им. Н. К. Крупской, одного взбесившегося математика и конечно же Сиддхартху Гаутаму. Совсем забыл, битый час пытались поймать моего гепарда. Наивные, вызвонили Флэша, он как раз пробегал рядом, а тот, в свою очередь, смекнув как у меня хорошо и можно не менять носки спрятался в крестцовом отделе позвоночника. Легкие вынимали затаив дыхание, одна медсестричка при попытке упасть в обморок даже схватилась не за то за что надо(отдельное спасибо) . Правое было накачено до предела, из него торчали беговые кросы, кто-то постоянно кричал " Лыжню, гр***ные улитки! " и с вакуолей стекали растаявшие льды Эвереста. Левое - дымило, кашляло, похрипывало бранью, выращивало рядышком первоклассный табак и размахивало продырявленными бутылками. Печень они не нашли, помоему даже не расстроились. Кто-то вытер пот, кто-то прилег со мной на кушетку, кто-то плюхнулся на пол там же, где и стоял. По земле прокатилась дрожь. В это время к лаборатории уже подъезжал высотный строительный кран с огромным манипулятором. Хирург предложил надеть всем сварочные защитные маски. Я как всегда отказался. Стрела изогнулась, женщины метались и прятали детей под подол. Оно появилось, слишком доброе, слишком чистое, слишком горячее. Я орал во всё горло этим недоделанным костоправам, что пересадку нужно делать немедля, что оно не выдержит толпы людей, но они уже не слышали. Только хирург, словно пьяный в стельку, подошел ко мне и спросил " Кто ты?" . В этот момент я уже засыпал и лишь собравшись с силами услышал собственную размеренную речь.
- Я одиночка.